Имбирвилль: ...как Матвейка елочку наряжал

А самые большие открытия в жизни на открытия-то и не похожи вовсе. Вот ты сидишь себе на подоконнике, и нет никаких фейерверков, и оркестр не играет туш, и предупреждающей таблички «Внимание, сейчас что-то случится» не наблюдается, и даже внутренний голос помалкивает, и… Может быть, все дело как раз в подоконнике? В истории открытия Америки последний факт совершенно напрасно замалчивают…

– А к нам в гости кто-то пришел, – сказал господин мэр. – То есть…

– Дед Мороз? – поторопился угадать Матвейка.

– То есть пришла...

– Большая Марта?

– Нет, Большая Марта сейчас замешивает тесто для пфеффелек.

– Госпожа мэрша?

Господин мэр испуганно оглянулся вокруг и вздохнул с облегчением, вспомнив, что никогда не был женат.

– К нам в гости из леса пришла елочка. Ну, вот же она!

– Елочка, елочка, елочка, – восторженно закричал Матвейка. – Какая зеленая, красивая, пушистая!

Если бы елочка была не елочкой, она бы даже раскраснелась от удовольствия. Но к сожалению, этого она не умела, поэтому просто выбрала самое лучшее место в комнате, поближе к подоконнику и шкафчику со снежинками и вся замерла от предвкушения праздника.

– А что нужно с елочкой делать? – шепотом спросил Матвейка, любуясь ее веточками.

Господин мэр потянулся было за часами, но вспомнил позавчерашнюю историю с письмом Деду Морозу и передумал.

– Я н-не знаю, – буркнул он и тут же занялся Очень Срочным Делом, хотя ещё минуту назад никаких дел у него не было. Ах, как же стыдно было ему в эту минуту! Дело в том, что он никак не мог вспомнить, что же такое делают, когда в гости приходят елочки. Все-таки год – это ужасно большой срок. Целых триста шестьдесят пять дней, а иногда и еще один в придачу…

– Хи-хи-хи, – засмеялось сразу несколько голосков и сразу из нескольких мест. – Хи-хи-хи! Хи-хи-хи! Какая красивая елочка!

Пфеффельки пробежали мимо Матвейки, прыгнули на елку и закачались на ее ветвях.

– Вспомнил! – хлопнул себя по лбу господин мэр. – Елку надо наряжать.

– На-ря-жать? – переспросил Матвейка. – А что такое – на-ря-жать?

Кукушка фыркнула. В конце концов, это даже неприлично – задавать такие вопросы не ей! Не ей, рожденной наряжать и особенно – наряжаться!

– Это значит – вешать на нее разные разности, – пояснил господин мэр. – Чтобы она стала еще красивее.

Матвейка кивнул, вытащил свою корзину с разными разностями и расстроился: разностей было маловато.

– Хи-хи-хи, – сказала Имбирная Пфеффелька. – У Капы Провансаль есть большая коробка с елочными игрушками…

– Хи-хи-хи, – сказала Вишневая Пфеффелька. – А у Большой Марты возьмём печенье, крендельки, леденцы и конфетки…

– Хи-хи-хи, – сказала Коричная Пфеффелька, – А королева Селедкина (наши пфеффельки были очень вежливые девочки, почти как Матвейка, и они ни-ког-да не называли королеву Селедкину бывшей) даст нам золоченые шишки! Если ее вежливо попросить…

О да! Уж что-что, а вежливо просить пфеффельки умели. И они спрыгнули с елки и умчались к Капе Провансаль, потом к Селёдкиной, а потом уже на улицу Семи Слоников-под-Фикусом. Вскоре они вернулись с печеньем, крендельками, леденцами и шишками, а за ними шла Капа Провансаль с огромной коробкой в руках. Ах, чего только не было в той коробке… И разноцветные шары, и мишура, и стеклянные сосульки, и фигурки, и колокольчики! И все окружили эту коробку, и затихли, глядя в нее, и чему-то тихонько улыбались, и радовались, и не было в мире ничего, кроме любви и счастья.

Потом Капа Провансаль говорила пфеффелькам, какую игрушки нужно достать именно сейчас, пфеффельки брали ее, осторожно передавали Матвейке, а уж Матвейка вешал это сокровище на елочку. А если он куда-то не доставал, то господин мэр помогал ему. Звездочку на елочную макушечку доверили надеть только кукушке. Все были при деле. Всё повесили. Даже фантики от тех марципановых конфеток, которыми они угостились. И сами пфеффельки забрались на елочку, стали на ней играть и раскачиваться на елочных лапах. А еще прилетели имбирр-ля-муррчики, до миллиметрика осмотрели присутствующих – не надо ли кого-то нацеловать в затылки? решили, что никого не надо – никто ведь не обижен – и тоже важно расселись на ветках.

Все опять помолчали от переполнявших их чувств.

– И все-таки… Все-таки чего-то не хватает, – сказала, задумчиво покачав головкой в новом чепчике, Капа Провансаль.

– А вот слетай-ка, – она аккуратно показала пальчиком на ближайшего имбирр-ля-муррчика, – к Звездным Мышкам. Скажи им, что мы с Матвейкой наряжаем елочку. Они поймут.

– Мышки… – выдохнул Матвейка. – Это те, что с огоньками?

– Ну это же Звездные Мышки, – улыбнулась Капа Провансаль. – Они дадут для тебя ма-а-аленькие звездочки. Совсем маленькие. Как раз на нашу елочку. И тогда ты научишься зажигать звезды.

…Когда зажглись звезды и за окошком, и на Матвейкиной елочке, он воскликнул:

– Ой, как хорошо! Как чудесно! Как красиво! Как радостно! Как… – и он показал ладошкой – как. Бывают такие чувства, когда слова становятся не нужны.

– Это потому, что у меня только Настоящие Елочные Игрушки, – объяснила Капа Провансаль.

– Настоящие? – переспросил Матвейка.

– Когда елочная игрушка настоящая, она – это целый мир. В нем живут наши радости, наши надежды, наши желания. Наши мечты, наши воспоминания, наши сны. И немножечко наших печалей тоже. Совсем немножечко. Каждый, кто держит такую игрушку в ладошках, что-то отдает от себя, а что-то забирает себе. Это важно: отдавать и забирать. Забирать и отдавать. Не забудь, одного без другого быть не должно. И весь секрет радости – в этом. Поэтому Настоящие Елочные Игрушки всегда радуют. И только те игрушки, которые радуют, могут стать Настоящими. Так просто. И так непросто. Пожалуйста, не стесняйся радоваться, хорошо?

– Можно, я попрошу голубей из Почтовой Службы посидеть на нашей елке? – спросил господин мэр кукушку. Она ласково ткнулась ему в плечо и что-то тихо заворковала.

А Матвейка подумал, что Капа Провансаль только что сказала что-то очень важное. И что он это обязательно поймет. Когда-нибудь.