Имбирвилль: Письмо деду Морозу

Самое лучшее, что есть в сказке – это ее начало. Потому что даже хороший, веселый или счастливый конец – это все-таки конец. То ли дело – начало.

– А знаешь что, Матвейка... – начал господин мэр.

– Что? – спросил Матвейка и даже перестал щекотать нотку до за пятку. Он ведь был очень вежливый мальчик, а ещё ему было интересно.

– А знаешь что, Матвейка... – повторил господин мэр: ему ужасно понравилось такое начало сказки, признаться, он даже подумывал, не начать ли так еще парочку. – Теперь, когда мы вернули цилиндр его хозяину, господин Первый Снег вот-вот прибудет на вокзал и в свою сказку в полном соответствии с имбирвилльским железнодорожным расписанием. А это значит, что теперь мы можем начать ждать ещё одного гостя... – и тут господин мэр взял МХАТовскую паузу: в молодости он как-то раз побывал во МХАТе. Правда, он быстро устал и уронил паузу. Всё-таки тяжёлые паузы во МХАТе…

– Деда Мороза!

– Деда Мороза? – переспросил Матвейка.

Господин мэр посмотрел на часы и извинился перед кукушкой. Любой мэр, если он хороший (а уж наш-то самый лучший, вы мне поверьте) не должен оставлять время надолго без присмотра. Это все понимают, даже только что проклюнувшийся из яйца имбирвилльский цыпленок. Вот только кукушка мэрских часов…

В прошлом году господин мэр занимался огромным множеством Очень Важных Дел. Он устраивал Капу Провансаль в её новом домике, он думал, куда расселить пфеффелек, он утешал недоцелованных имбиррр-ля-муррчиками обиженных жителей Имбирвилля, он договаривался о поставках муки и лунных цукатов для Большой Марты. Он... В общем, дел было невпроворот!

И, конечно же, господин мэр постоянно смотрел на часы и часто спрашивал у кукушки, который час. Как-то раз она заорала на весь Имбирвилль:

– Ты совершенно не уделяешь мне внимания! Смотришь на свои дурацкие часы (вообще-то часы было общие, в конце концов, кукушка в них и жила), все время задаешь дурацкие вопросы… – И она противным голосом передразнила господина мэра: – «Где поселить пфеффелек?», «Где взять муку?», «Почему имбиррр-ля-муррчики так мало целуют имбирвилльцев?» Ты совсем не любуешься моими перышками! А когда, ну вот когда ты в последний раз поинтересовался, почему я не пою? Ты хоть знаешь, когда я пела последний раз? Отвечай! Когда? Да не куковала, а пела! Все, пришел конец моему терпению! К ласточкам! На юг!

И кукушка, гремя крыльями, вылетела из часов и улетела на юг с ласточками, оставив господина мэра в полнейшем расстройстве и недоумении. И не было ее, между прочим, целый год. Целый большой круглый год. И второго такого года господин мэр очень не хотел.

– Дед Мороз – это такой дедушка. Толстый, добрый, с большой белой бородой. А главное, он умеет исполнять желания!

– Же-ла-ни-я? – Матвейка покатал на языке новое слово. Слово было круглым, ужасно вкусным, но, к сожалению, еще неизвестным.

– Желание – это когда ты сильно чего-то хочешь…

– Конфету! – радостно закричал Матвейка. Совсем недавно на одну некруглую дату в своей жизни он получил трюфелину в восхитительно шуршащем красном фантике и теперь смутно тосковал – то ли по той трюфелине, то ли по ощущению праздника.

– Нет... Конфета – это разве желание? Это подарок. Дед Мороз обязательно привезёт тебе конфету, только это не желание. Как же тебе объяснить...

Господин мэр посмотрел на часы и извинился перед кукушкой. Кукушка нехорошо задышала, перепорхнула на матвейкино плечо и что-то ему прочирикала.

– А-а! – воскликнул Матвейка и улыбнулся. – Же-ла-ни-я! Во-он оно что… И он немножко помолчал.

– А Дед Мороз знает мои же-ла-ни-я? – вдруг нахмурился он. – Все-все-все?

Господин мэр посмотрел на часы и извинился перед кукушкой. Подумал – и извинился еще раз. Потом стремглав выбежал из комнаты, и вернулся через минуту с цветными карандашами и пачкой бумаги.

Матвейка – кто бы сомневался – выбрал оранжевый карандаш, задумчиво погрыз его кончик, а потом решительно и быстро нарисовал на бумаге своё же-ла-ни-е. К сожалению, писать буквы он еще не умел. Господин мэр… Да. Да: господин мэр посмотрел на часы и извинился перед кукушкой. Кукушка сделала вид, что она с ним незнакома.

– А давай, – сказал господин мэр Матвейке – в этом году ты расскажешь мне о своих желаниях, я их все-все-все запишу, а потом мы вместе отправим Деду Морозу письмо?

И Матвейка стал рассказывать господину мэру обо всех-всех-всех своих же-ла-ни-ях.

…Писали они недолго – всего каких-то полтора часа. Господин мэр то и дело смотрел на часы и каждый раз извинялся перед кукушкой. Под конец он довел ее до белого каления и долго-долго уговаривал не улетать к ласточкам. Уговорил. Но с трудом.

– Ну вот, – сказал он, переведя дыхание. – Сейчас мы свернем письмо в трубочку...

– Рисунок не забудь! – закричал Матвейка.

Господин мэр взялся было за часы, но побоялся рассердить кукушку.

– Не забуду, – очень серьезно пообещал господин мэр, свернул и письмо и рисунок, а потом перевязал их ленточкой, которую Ванильная пфеффелька от полноты чувств вынула из своей косички.

– А теперь мы с тобой позовем голубя из Службы Почтовых Голубей Имбирвилля и попросим его отнести твое письмо Деду Морозу. Лично в руки. И Дед Мороз узнает обо всех-всех-всех твоих желаниях.

– Главное, чтобы он рисунок посмотрел, – подумал Матвей, но говорить об этом господину мэру не стал.