Шпендик. Ты мое настоящее сокровище!

Тс-с-с-с! Не мешайте! Шпендик изучает карту. Видите ли, в жизни каждого мальчика обязательно наступает тот самый прекрасный день, когда Марк Твен с книжной полки начинает шептать ему стр-р-рашным заговорщическим тоном: «Клад! Ты должен, ты должен найти клад!»

Должен! Это сильный аргумент для любого лорда, а уж для лорда с сердцем настоящей панды – тем более. И Шпендик твердо намерен изыскать какие-нибудь сокровища – желательно не просто «какие-нибудь», а такие, от вида которых каждая настоящая леди скажет: «Ах!» и с восхищением посмотрит на него, на Шпендика. И, может быть, разрешит поиграть вместе с ней в куличики или даже дернуть ее за ушко с пышным бантиком.

Да-да, поистине прекрасны и высоки мечты нашего лорда – и если вы сами мальчик, то вы его поймете (а если девочка – то готовьтесь, готовьтесь ахать, восторгаться, восхищаться и шептать «О, мой герой...») А что карту только что придумал и нарисовал сам Шпендик – так это же неважно, ведь правда? За клад-то все равно отвечает Марк Твен, вот с него и спрос! Правда, да-авно я не видела, чтобы после слов «с него и спрос» Марк Твены удирали с книжных полок с такой скоростью!  

Шпендик, рыцарь круглой дурочки

Росточек  15 см. Материалы мяконькие и нежненькие – бязь, флис, японский и американский хлопок, атласные ленточки, пуговки, уйма бубенчиков, ирис - и тихий восторг от вашей персоны, много вы такого видели в жизни? Ручки на пуговичном креплении. Самостоятельно не стоит. На макушечке есть крохотная петелька – и вы не волнуйтесь: истинные лорды – существа ужасно ответственные, Шпендик привезет с собой запасную веревочку для нее. Рыцарский слюнявчик  потрясающе хорош, еще ни у кого на турнирах такого не было: он снимается, он двухсторонний, обе стороны невыносимо прекрасны, он украшен аппликацией и бубенцами, от одного звона которых другие рыцари складывают свое оружие и признают даму Шпендикова сердца самой прекрасной на свете.

Уже не продается: рыцарь отбыл к своей даме, и да – я совершенно согласна с ним: Шпендикова дама – дама потрясающая, я ее люблю ничуть не меньше, чем сам Шпендик (и самого Шпендика). Немедленно тоже признавайте ее прекрасной, а то у меня бубенчиков, между прочим, уж точно побольше, чем у самого Шпендика будет – штук пятьсот в комоде и сколько-то там на моем шутовском колпаке моей короне.

Да, да и еще раз да – это не последняя панда, которую я шью. Когда будет следующая – нет, не знаю. Впрочем, меня можно и поторопить. Как? Сказать «Тоша, сшей-ка ты мне судьбу-панду...» И я сошью, да.

Сказка про Камелот, про круглую дурочку, про ее леди и рыцарей.