На вокзале Санктъ-Ленинграда, куда Коричная пфеффелька прибыла в точном соответствии с имбирвилльским железнодорожным расписанием, было непривычно пустынно. Из-под скамейки выглядывал трусливо поджатый ствол калашникова, из-за которого практически не было видно его хозяина-полиционера, который две минуты назад попробовал попросить документы у одинокого медного проезжего. А больше никого не было.
Коричная пфеффелька вышла из вагона и с интересом осмотрела окружающий пейзаж. Она никак не думала, что Санктъ-Ленинград - такой пустынный город. Вдруг откуда-то донеслись громовые медные удары. Так, как это бывает на репетициях Котового Имбирвилльского Хора, когда старенький глухой мурр-виконт Борщ Бетховен, играющий на тарелках, не замечает, что остальные музыканты закончили играть. Бомм-бомм-бомм...
- Здравствуте, Ваше Величество! – и Коричная Пфеффелька присела в книксене. Достаточно глубоком, чтоб выразить подобающее почтение, но никак не выражающем неподобающее ее высокому положению раболепие.
- Здравствуй, пфеффелька! - ответил Медный Всадник. - Застоялся я. Вот, решил размяться, город тебе показать. Сам строил все-таки.
Медный Всадник протянул Коричной пфеффельке огромную руку:
- Полезай на коня, поехали!
И они поехали.
- Вот это Невский Прошпект. Смотри, какой широкий! А болото было. А это Зимний Дворец. Архитектор расстрелян! Шучу, итальяшка, Растрелли его фамилия. Моё-то порушили, варвары! Но этот тоже ничего так получился. Дщерь моя строила. Не дожила чуток. А во-он вишь, игла в небо уходит. Адмиралтейство. Я строил! Сказал царь: флоту быть! И стал флот! А вона Исаакий. Красивый, да? То-то же! Это уже сильно после меня построили. Зато в честь моего святого. Уважают.
- Ваше Величество! Я много читала про Ваш город. Мне казалось, как-то не так тут дома стоят, как Вы мне показываете.
Медный Всадник громогласно рассмеялся:
- Да это ж мой город! Как захочу, так дома и встанут. Ничего, потом разбегутся по местам, не дрейфь!
И еще добрых пять часов возил Медный Всадник Коричную пфеффельку по своему городу. А уж потом отвез в дом ее подопечной. А то там пфеффельку уже заждались все-все-все. И сама Даша, и рыжие собаки её, Номка с Майком, и кот с таким солидным именем Семен Семеныч...
 |
 |
Марта, дорогая, здравствуй. Ну, вот и я, наконец, на месте. Ты знаешь, мне иногда кажется, что я именно тут и родилась. Чем-то таким пахнет здесь… нет, не корицей – пахнет чем-то родным. Куражом, азартом, адреналином. Стихами, хорошими книгами. Туманом. Теплом и мурлыканьем. Рыжим собачьим бочком. Грустинкой. И меня здесь ждали. Знаешь, Марта, я раньше не понимала, как это важно – чтобы тебя ждали. Нет, не так... Чтобы тот, та, те, для кого ты создана, был готов принять тебя – настоящую, всю и целиком, до последнего шовчика, до каждой ниточки, до малейшего мазка кисточки. Ах, как же все-таки мало передают слова! Ты не знаешь, Марта, это только у нас, у пфеффелек, или у вас, у людей, так же?
Свою новую комнату я примеряла как платье. Садилась, вставала, кружила перед зеркалом, расправляла складочки. И четыре пары глаз ласково смотрели за мной. По-моему, им было самим интересно, какой уголок я себе облюбую. Кажется, у вас это называется «фен-шуй» - ты, Марта, поправь меня, если я перепутала слово, хорошо? Но вот место я не перепутала, я отчего-то точно знаю, что моя Даша именно его приготовила для меня. Кстати, ты знаешь, что у нее такие же золотые ручки, как у тебя? Я потом обязательно попрошусь сфотографироваться вместе с ее бабочкой. Да-да, с бабочкой. Видишь, как много общего в этом доме с Имбирвиллем?
Извини, Марта, я отвлеклась от письма к тебе: моя Даша делала фотографии. Я не удержалась – залезла в ее архивы. Ох, какой у нее взгляд... Ты посмотри: она умеет видеть самое важное. Нет, опять не так. Она умеет показывать это самое важное. Это только кажется – что для счастья нужно многое. Нет. Совсем немного. Деталь. Но она должна быть главной. Допишу после прогулки, терьерки Майк и Номка меня торопят.
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
Ну вот и опять я. Отогрелась под бочком плюшевого Семен Семеныча, напилась чаю, посмотрела, как в мультиварке поднимается творожная запеканка – запа-а-ах... Как у тебя, честное слово. Семен Семеныч – это кот моей Даши, редкостная душка, мурр-барону нашлось бы о чем с ним поговорить за парой литров сливочек. Например, о мечтах. Ты знала, Марта, что петербургские коты по ночам на крышах ловят мечты горожан? Те, которые они поймают – так те исполняются. Немедленно и безоговорочно. Интересно, кто же поймал мою мечту? Я бы его за ушком почесала. За правым. И за левым.
Уже поздно, Марта. В окно смотрит такая круглая желтая луна. Полнолуние. Полносырие. Звездные Мышки уже поставили лесенку на небушко, правда? Я сейчас тихонечко поднимусь, оторву одну звездочку и спрячу под подушку моей Даше. Просто так. Пусть будет.
Целую тебя, и Матвейку, и всех наших.
Твоя Коричная пфеффелька.
ПыСы. Читала? Это про меня!
Комментариев нет:
Отправить комментарий